Последнее, что он запомнил — надвигающаяся громада потолка с мерцающими лампами.
Суставы робота-няньки поскрипывали от перегрузок, но он оттащил мальчика в самый конец коридора подальше от контейнеров, опасаясь, что при взлете они могут опрокинуться прямо на него.
Неизвестно сколько прошло времени, прежде чем Андрей открыл глаза. Его голова лежала на чем-то мягком, кажется на походной подушечке из рюкзака. Он увидел склонившегося над ним робота. Баюн осторожно массировал Андрею грудь, стараясь привести его в чувство.
— Уф! Наконец-то! — обрадовался робот, увидев, что мальчик очнулся. — Понял, что такое космос? И это только цветочки — ягодки впереди. Угораздило же одного непослушного мальчишку затеять эти опасные игры, а меня, старого дуралея, пойти у него на поводу!
— Что со мной? — Андрей осторожно приподнялся. Мышцы ломило, как после долгой спортивной тренировки.
— Сила тяжести в момент старта возрастает во много раз, — объяснил Баюн. — Вот почему детям запрещены космические путешествия.
Только сейчас Андрей осознал, что они уже в космосе. Звездолет не вибрировал. Он преодолел гравитационный барьер и вырвался в бескрайние просторы Вселенной.
— Мы уже в космосе? Ура! — мальчик хотел подбежать к иллюминатору и посмотреть, какой он, космос, если смотреть на него не с планеты, а прямо из звездного пространства. Но в грузовом отсеке иллюминаторов не было. Только тяжеленные шлюзовые двери, за которыми простиралась пустота.
Андрей почувствовал, что деревенеет от холода. Он стал подпрыгивать на месте, но не очень-то согрелся.
— Брр! Ну и мороз! Неужели в космосе так холодно? Просто как в морозильнике! — пожаловался он, растирая уши ладонями.
— Мы и есть в морозильнике! — Баюн постучал пальцем по заиндевевшей стенке крайнего контейнера. — В грузовом отсеке температуру не поднимают, чтобы продукты не портились во время полета. Нужно отсюда выбираться.
— А ты-то откуда знаешь? — удивился Андрей. — Я думал, ты робот-нянька.
— Мне случалось бывать в космосе и раньше, — Баюн вытащил из рюкзака скафандр и помог Андрею его надеть. — Я не рассказывал, что был роботом-нянькой в космических яслях?
Андрей застегнул скафандр. Сразу стало намного теплее. Скафандр был сделан из особого материала, способного сохранять температуру человеческого тела постоянной. Иными словами, в мороз скафандр согревал, а в жару, наоборот, помогал избежать перегрева.
— Ты был нянькой в космических яслях? А разве такие бывают?
— Бывают ли космические ясли? Твоя прапрапрабабушка родилась в космических яслях. Она была первым ребенком, которого мне доверили нянчить, — когда Баюн говорил о подобных вещах голос у него менялся.
Таким задушевным и вибрирующим голос у старого робота становился в редчайших случаях, когда он волновался или вспоминал о чем-то давно минувшем. Конструкторы в свое время потрудились и сделали голос робота-няньки приятным, мелодичным и богатым всяческими оттенками. Это было особенно важно, чтобы не испугать ребенка, потому что совсем маленькие дети зашлись бы в плаче, услышь они противное механическое скрежетанье дешевых речевых динамиков.