Я всегда буду хранить ее.
- Так-то лучше. Конечно, трудно поверить, но слышать приятно. А ты развернул маленькую бумажку?
- С детским локоном? Ты его у Мэри срезала?
- Теодор, я привыкла, что меня дразнят. Ты все больше и больше напоминаешь мне Брайана. Но когда он забывается, я кусаю его - куда попало. Могу и сюда.
- Ой, не надо!
- Тогда скажи, чей это локон.
- Он вырос на твоем цветке, моя очаровательная, и я буду носить его возле сердца. Поэтому-то я и хотел тебя видеть. Ты отхватила такой локон, что Брайан может заметить пропажу и спросить, куда он делся.
- Скажу, что отдала мороженщику.
- Он не поверит и поймет, что с тобой произошло новое приключение, о котором надо рассказать.
- И потому не станет требовать, чтобы я выложила все немедленно, а просто переменит тему разговора. Но мне хочется рассказать ему все прямо сейчас. Я мечтаю остаться с вами обоими, под открытым небом, днем... Эта мысль не дает мне покоя. Милый, там на комоде свеча... Я не люблю электрического света. А свечка горит так тускло, что я не буду нервничать. Можешь смотреть на меня при свече, если хочешь...
- Да, дорогая! А где спички?
- Давай-ка лучше я сама зажгу. Я отыщу в темноте все что нужно. А можно мне тоже посмотреть на тебя?
- Конечно. Какой контраст: красавица и чудовище.
Она хихикнула и поцеловала его в ухо.
- Скорее всего, козел. Или жеребец. Если бы я так много не рожала, Теодор, ты бы во мне не уместился.
- Ты, кажется, говорила, что я напоминаю тебе Брайана?
- Но он не жеребец. Пусти меня.
- Выкуп!
- О Боже, дорогой, не сейчас. А то мне вряд ли удастся зажечь спичку.
Они встали с кровати и начали изучать друг друга при свете свечи. У Лазаруса дух перехватило от ослепительной красоты Морин. Почти два года он был лишен возможности наслаждаться видом обнаженного женского тела и не понимал, как обходился без такой великой привилегии. Дорогая, понимаешь ли ты, как это важно для меня? Мама Морин, разве никто не говорил тебе, что зрелая женщина прекрасней девы? Конечно, твои очаровательные груди частенько были наполнены молоком; но ведь для этого они и созданы. А я не хочу, чтобы они казались мраморными... Не хочу!
Она тоже внимательно изучала его. Ее лицо было серьезно, соски напряглись.
- Теодор-Лазарус, странная любовь моя, ты догадываешься, что я зажгла лампу, чтобы увидеть тебя? Женщине не пристало проявлять подобный интерес, но мне хочется видеть своего мужа обнаженным. Как, во имя сатаны и его падшего трона, мне дождаться того ноября, не повидав человека, которого я не знаю? Альма Биксби говорила мне, что никогда не видела своего мужа раздетым. И как такая женщина живет? Иметь пятерых детей от человека, которого даже не видела... Конечно, она была потрясена, узнав, что я видела своего мужа обнаженным!