Минерва, объяснить подобное неопытному уму очень сложно. Что такое волшебство? Ты волшебница почище сказочных, но своим существованием ты обязана науке, а не магии. А ребята не имели представления о том, что представляет из себя наука. Я не уверен, что они улавливали различие, даже когда я объяснял. В моих скитаниях мне не раз приходилось сталкиваться с чудесами, я видывал такое, чему нет объяснения.
Пришлось наконец попросту объявить ex catedra ["с кафедры" (лат.); авторитетно], что некоторые истории писаны для забавы и правдой быть не могут: "Путешествие Гулливера" - не то что "Приключения Марко Поло", а "Робинзон Крузо" находится прямо посередке между ними - и что в случае сомнений нужно обращаться ко мне.
И они иногда спрашивали и не спорили со мной. Но я чувствовал, что они не во всем верят мне. Это радовало: значит, ребята начинают мыслить самостоятельно - хоть и не всегда правильно.
Мои рассуждения о Стране Оз Ллита выслушивала лишь из вежливости. Она верила в Изумрудный город всем сердцем и, будь на то ее воля, лучше отправилась бы туда, чем на Валгаллу. Если честно - и я тоже.
Главное - им понравилось учиться.
В деле обучения я не колеблясь прибегал к литературе. С ее помощью быстрее начинаешь сочувствовать чуждым для тебя сторонам человеческого поведения. Она только на шаг отстает от истинно пережитого - а у меня было лишь несколько месяцев на то, чтобы сделать людей из этих забитых и невежественных зверьков. Я предлагал им психологию, социологию, сравнительную антропологию - таких книг у меня хватало. Но Джо и Ллита не могли представить прочитанное в образах - я вспомнил, что был такой учитель, который объяснял идеи с помощью притчей.
Они тратили на чтение каждый час, который я отводил для этого, как щенята жались возле экрана читальной машины и ворчали друг на друга, требуя поскорее листать страницы. Обычно Ллита подгоняла Джо, она читала быстрее. Впрочем, они оба на глазах превращались из неграмотных в умелых читателей. Я не давал им кинофильмов, потому что хотел, чтобы они научились читать.
Но тратить все время на чтение было нельзя. Приходилось учиться и другим вещам. Не ремеслам, а, что более важно, той агрессивной уверенности в себе, без которой свободным человеком не станешь, а ее-то у них и не оказалось, когда я ненароком взвалил на плечи эту обузу. Что там, я даже не представлял, способны ли они стать такими: эта способность могла затеряться в поколениях рабов. Но если искра в них была, ее следовало отыскать и раздуть - или я так и не смог бы отпустить их на свободу.
Итак, я поощрял их самостоятельность - насколько возможно, прибегая к осторожной грубости - и приветствовал любое проявление возмущения, правда, безмолвно, про себя - как триумфальное свидетельство прогресса.
Я начал обучать Джо драться - просто кулаками, почему что не хотел, чтобы мы поубивали друг друга.