Замигал какой-то сигнал.
- Это из машинного отделения, - небрежно бросил Ченнис, - обещали за пять минут предупредить о скачке и дать знать, если что не так. Останетесь на хозяйстве?
Притчер молча кивнул и, оставшись в одиночестве, задумался о зле, которое несет человеку старость. На панели обзора сверкали редкие звезды. У края разливалось молоко Галактики. Освободиться бы от влияния Мула...
Генерал испугался этой мысли и прогнал ее...
...Шеф-инженер Гекслани испытующе взглянул на молодого человека, который был без формы, но держался с апломбом офицера и, кажется, на самом деле был облечен властью. Гекслани, с младых ногтей служивший во флоте, привык к тому, что власть принадлежит человеку с погонами.
Правда, этого человека назначил Мул, а Мулу всегда принадлежит последнее слово. Мул - это абсолютная истина. Даже подсознательно Гекслани в этом не сомневался. Он был прочно обращен.
Молча он протянул Ченнису небольшой овальный предмет. Ченнис взял его в руку и одобрительно улыбнулся.
- Вы из Фонда, шеф?
- Да, сэр. До того, как Первый Гражданин взял власть, я служил во флоте Фонда восемнадцать лет.
- Инженерному делу учились в Фонде?
- В Центральной Школе на Анакреоне, сэр. Получил квалификацию первого класса.
- Неплохо. А это вы нашли в аппарате связи, там, куда я просил посмотреть?
- Да, сэр.
- Это деталь аппарата?
- Нет, сэр.
- Что же это?
- Метка, сэр.
- Я не учился в Центральной Технической школе. Объясните подробнее.
- Это устройство, которое должно показывать координаты корабля при скачке через гиперпространство.
- Оно позволяет за нами следить?
- Так точно, сэр.
- Хорошо. Это недавнее изобретение?
- Да, сэр.
- Разработано одним из новых исследовательских институтов, учрежденных Первым Гражданином? Принцип действия - государственная тайна?
- Да, сэр.
Ченнис несколько секунд играл меткой, затем протянул ее инженеру.
- Положите ее на то самое место, где нашли, и точно так же, как лежала. Ясно? И забудьте о ее существовании.
Шеф-инженер с трудом удержался от салюта, резко повернулся и вышел.
Корабль несся по Галактике, чертя прерывистую линию. Пропуски соответствовали скачкам, покрывающим около ста световых лет, а штрихи - участкам нормального полета протяженностью от десяти до шестидесяти световых секунд.
Бейл Ченнис сел к пульту Линзы и, как всегда, испытал чувство, близкое к благоговению. Он не был уроженцем Фонда, и волшебство, свершавшееся при повороте рычага или нажатии кнопки, еще не стало для него привычным.
Линза вряд ли приелась бы и уроженцу Фонда. В ее небольшом корпусе было такое множество электронных схем, что на экране умещалось сто миллионов отдельных звезд и точно воспроизводилось их взаимное расположение. И это еще не было пределом возможностей машины. Она могла развернуть заданный участок карты звездного неба по любой из пространственных осей и повернуть его на любой угол относительно заданной точки.